29.03.2024

“…и при слове «грядущее» из русского языка…”

Iosif-Brodskiy-10

...и при слове “грядущее” из русского языка

выбегают черные мыши и всей оравой

отгрызают от лакомого куска

памяти, что твой сыр дырявой.

Стихотворение словно является продолжением высказывания, начатого где-то за его рамками (в цикле «Часть речи» или в ином разговоре со слушателями – вначале напоминает формат лекции, читаемой профессором студентам; затем переходит скорее к форме исповеди; можно говорить о лекции-исповеди грядущему поколению от поколения уходящего).

Из русского языка – не из иного (по рифме было бы возможно «из всякого/каждого языка»). То есть лирическому Я важно подчеркнуть именно привязку происходящего к отвергнувшей его стране (СССР) с ее и вопреки всему по-прежнему и его языком; языком переживания памяти (в США он постепенно начал писать все на английском языке, но языком эмоции все равно остается русский).

Черные мыши – черный цвет как цвет траура, официоза и шрифта книг (здесь конгломерат всех трех значений); возможен прием олицетворения: мыши – люди (серые кардиналы, так как обычно мыши серы и этот цвет не отъемлем от их образа) в черной одежде, официальные чины, судьи…; мыши – буквы, написанные этими людьми, стирающие из памяти реальность и подменяющие ее удобной верхам обманкой для грядущих поколений. Грядущее, поедающее прошлое, перекраивающее его.

Оравой – первичная ассоциация с «орать», «ор» (громкая, галдящая толпа; бессмысленная и беспощадная), а затем «орало» (соха, плуг; орудие для перепахивания земли, перепахивания памяти человека и нации, возделывания ее властями «под себя»).

Куска памяти – как кусок сыра, ломоть; поскольку память одного человека – это лишь фрагмент памяти нации (головки сыра).

В первой части обыгрывается устойчивое выражение «дырявая память» (о беспамятном, забывчивом человеке); поток сознания/ассоциаций: дырявая память – сыр с дырками (высококачественный сыр, переворот образа, смена – на +) – черные мыши отгрызают (поедатели сыров, сыр памяти – для них является лакомым куском; они питаются чужой памятью, жируют на ней, и именно они увеличивают количество дыр – в памяти человека и в истории человечества, выгрызая то, что «неудобно» для властей; мыши – чёрные, дыры тоже черные, бесконечные, тёмные времена в истории).

Сравнение интересно еще и тем, что голова человека ассоциативно связывается с головкой сыра, разъедаемой мышами/временем/забвением (невольным, не добровольным).

После стольких лет уже безразлично, что

или кто стоит у окна за шторой,

и в мозгу раздается не земное “до”,

но ее шуршание.

Ср. с ситуацией Бориса Пастернака в Переделкино после издания в Италии его романа «Доктор Живаго» (со слов его сына): «Отец знал, что его прослушивают, и превратил это в игру. Каждое утро, вставая, говорил: «Доброго утра, господин магнитофон», а вечером перед сном, желал спокойной ночи» (из бесед Е.К. с Е.Б. Пастернаком и его лекции для студентов Тюбингенского университета в период работы там Е.К.)

 

Ср. также – «Черный человек» С. Есенина с перекликающимися мотивами (черный цвет незваного гостя, копание в памяти и судьбе, мнимость…)

 

Ср. с историей и легендами вокруг «Реквиема» В.А. Моцарта (В июле 1791 года Моцарт получил необычный заказ: к нему в дом пришел неизвестный посланник в чёрном, и на условиях секретности сделал заказ на заупокойную мессу — «Реквием»). Отсюда может быть музыкальная отсылка – «и в мозгу раздается не земное “до”, но ее шуршание»

"…и при слове «грядущее» из русского языка…"

После стольких лет уже безразлично, что

или кто стоит у окна за шторой – прочитывается как аллюзия на преследования самого Бродского со стороны КГБ в СССР (после стольких лет нахождения в данной ситуации наступает безразличие, равнодушие к наблюдателям и преследователям).

 

и в мозгу раздается не земное “до”, но ее шуршание – нота «до» также неоднозначна, дает возможность двоякого прочтения – как начала и конца (пропевается в октаве в начале и в конце, как самая низкая и самая высокая нота).

Изначально нота называлась «Ут» (Ut) по первому слову первой строчки гимна на латинском языке (Ut queant laxis; «Дабы ослабевшими…»), в котором каждая последующая строчка исполнялась на тон выше предыдущей. Изобретателем такого мнемонического приёма («гвидонов слог») был Гвидо Аретинский. В XVII веке нота была переименована в «До».

Частота звука в первой октаве – 261,6 Герц. Та же частота была у германского канала «Radioropa Info» (261 кГЦ, длинные волны); в СССР – радиоцентр № 3 Талдом (Работает с 1952 года. Один из длинноволновых передатчиков работал на частоте 261 килогерц и обладал мощностью 2500 киловатт, являясь самой мощной радиовещательной станцией в мире) и радио Читы (радиостанция № 1 Атамановка в эксплуатации с 1971 до 2012 года. Радиовещание на ДВ велось на 261 кГц).

Шуршание – помехи в эфире, когда глушат эфир (тема несвободы голоса, начатая в первой части, теперь распространяется с памяти и на эфир, нечто неуловимое и в то же время управляемое) (В послевоенные десятилетия на территории радиоцентра Октод-Ходынка были установлены т.н. “глушилки” – радиопередатчики, своим сигналом мешавшие приёму зарубежных антисоветских радиостанций.). (Международные программы зарубежных государственных («Голос Америки», «Радио Ватикана»), общественных («Немецкая волна», BBC, RTF (с 1975 г. — Radio France, с RFI), Rai, NHK, CBC и др.) и некоторых частных телерадиокомпаний («Радио Свобода») шли на коротких волнах).

 

Шуршание – та же мышиная возня начала текста (помехи вместо музыки эфира, шуршание вместо голосов, дыры вместо сыра). Попытка земных (приземленных) существ управлять памятью, эфиром (высшими проявлениями) заканчивается ничем.

До – также предлог начала и конца (до конца имеет двоякое значение – продолжения и завершения одновременно, протяженности и обрыва).

                   Жизнь, которой,

как дареной вещи, не смотрят в пасть,

обнажает зубы при каждой встрече.

Не смотрят в пасть – отход от привычной формулы поговорки (не смотрят в зубы) обращает на себя внимание читателя (хотя далее по тексту зубы также появляются – «обнажает зубы при каждой встрече»).

Пасть – как падение, пропасть (нельзя и в то же время тянет посмотреть вниз, понимая опасность срыва и падения; чернота провала, неизвестность и лишь кажущаяся от незнания бесконечность грядущего – ср. пасть черной мышиной оравы, орава – пасть – лексемы одного ряда по семантике).

 

обнажает зубы при каждой встрече – возможны варианты прочтения: скалится – оскал как агрессия, рычание с сомкнутыми челюстями; или ухмыляется (ехидство жизни). Учитывая страны пребывания поэта (биографический контекст – Германия, США), возможно принятие и третьей трактовки: фальшивая, обманчивая как Троянский конь улыбка германцев и американцев, скрывающая истинное отношение и поступки.

Обыгрывается поговорка «дареному коню в зубы не смотрят»: жизнь – тот самый дареный конь, но неживой (вещь). Возникает аллюзия к Троянскому коню (смертельно опасный дар данайцев – Трое, дар с заключенным внутри обманом, подвохом).

Троянский конь

"…и при слове «грядущее» из русского языка…"

От всего человека вам остается часть

речи. Часть речи вообще. Часть речи.

Ср. О.Э. Мандельштам М.И. Цветаевой:

Нам остается только имя –

Короткий звук на долгий срок… 1916

А.С. Пушкин: «Что в имени тебе моем?..»

Вам – кто скрывается под маской «вы»: черные мыши (букв), грызущие и уничтожающие память в головах людей? Стоящие за шторой сущности, глушащие эфир? Обнажающие зубы в фальшивых улыбках дарители «троянских коней»? Или все они вместе (как единая сущность под разными масками)? Ср. «Ниоткуда с любовью» (Ты/Вы).

Лирическое Я дистанцируется, исключает себя из этого толпообразного, обобщенно-обезличенного, массового «вы».

Антагонистом к «вы» оказывается «человек», которого они грызли, судили, выслеживали. Человек, который остался неуловим для них, несмотря на все их ухищрения. От которого им остался только документальный статус (папка с документами и надписанным ФИО и датами; памятник на могиле), но не суть, не лицо («часть речи вообще» – то, что было общеизвестно).

И в то же время «часть речи» – это причастность человека к «вы», нечто их объединяющее – родной язык. Но не семантика, а грамматика, не смыслы, а правила. Так как под одними и теми же словами у «вы» и человека – различные значения. Язык, объединяя, одновременно разделяет их. Причащения не происходит.