М.Ю. Лермонтов владел немецким языком и культурой в совершенстве с детских лет (няня поэта, немка Христина Осиповна Ремер, была его верной спутницей наравне с бабушкой и наверняка открывала юному уму тайны философских, религиозных и народных воззрений на природу, мир и место в нем человека, составляющие обязательные для классического немецкого воспитания).
Стихотворение «Из Гёте» Лермонтова датируется 1840 г.
Интересно: Лирическое Я как бы самоустранилось из своего наблюдения (или из акта творения) – это может быть и Бог, и Демон, и человек-творец (художник, поэт, странник). Кто – лирическое ТЫ также поэтому не поддается дефиниции.
Размер – трехстопный хорей с усечением (неполная стопа) при чередовании мужской и женской рифмы.
Лермонтов использует традиционно песенный размер хорея для перевода «Ночной песни странника»
Рифма богатая («дорога – немного»).
Двучастная композиция Лермонтовского перевода
Лермонтовский перевод кладется на музыку впервые современником поэта, композитором А.Е. Варламовым. Ряд критиков отмечают, что «Однообразный ритм придает романсу (А.Е. Варламова на стихи М.Ю. Лермонтова – прим. мое, Е.К.) сходство с колыбельной (выделено мной – Е.К.)» (1).
В этом тексте, следующем за «И скучно и грустно», происходит обращение поэта к пейзажной лирике и снимается противостояние горнего (вечного) и земного (преходящего): «горы» – «долины», «дорога», «листы».
Идеал оказывается достижим: через успокоение разума и растворение сознания в природном начале; сон разума видится как пробуждение души; слияние человека с природой происходит во «сне» первой и «отдыхе» второго (ср. «Выхожу один я на дорогу…», 1841:
Я б желал навеки так заснуть,
Чтоб в груди дремали жизни силы,
Чтоб, дыша, вздымалась тихо грудь,
Чтоб, всю ночь, весь день мой слух лелея,
Про любовь мне сладкий голос пел,
Надо мной чтоб, вечно зеленея,
Темный дуб склонялся и шумел).
Интонационные конструкции: «Горные вершины…» – ровная интонация, повествовательная, легкие волны (как прибой)
Оригинальный текст И.В. Гёте относится к «диптиху» «Ночная песнь странника» («Wandrers Nachtlied»).
Лермонтов перевел на русский язык второй из текстов Гётевского «диптиха» («Über allen Gipfeln…» 1780; также публикуемое под названием «Ein gleiches» – «Равное (то же, подобное)»), написанный 6.09.1780 карандашом на деревянной стене охотничьего домика на горе Киккельхан (Kickelhahn) ок. Ильменау (Ilmenau).
У Гёте «песенный» характер данного текста только обозначен в названии (песнь), но не реализован.
Цельная кольцевая композиция оригинала Гёте
Франц Шуберт кладет 5 июля 1815 г. (опубл. 1821 г.) на музыку первый, не переведенный Лермонтовым текст («Der du von dem Himmel bist…» 1776), посвящая его Иоганну Владиславу Пиркеру (Johann Ladislaus Pyrker).
В поэтике Гёте дана ещё большая дистанция «над горами» – «в кронах деревьев», «птички»; человек ставится на другой конец акта творения: «вершины»/ «над вершинами» – «долины»/ «кроны» – «дорога», «листы»/ «птички в лесу» – «ТЫ».
В оригинале «Über allen Gipfel» – «подъем» интонации в конце 1 и 3 рок и «понижение» в конце 2,5 и 8 ссттрок.
Горные вершины
Спят во тьме ночной;
Тихие долины
Полны свежей мглой;
Горные вершины – предел доступного земного бытия (долгожители, но все же не вечные), мост к небесному; покой бытия на земле.
Долины – дольний мир, мир смертных, мир скорби, страстей.
От вершин до долин – синоним к повсеместности (берет самые высокие и самые низкие; мин построенный на антонимии, противоположностях).
Горные – горний, высший мир; горы всегда в восприятии человека величественные и наполненные тишиной (прерывается только гулом лавин, катастроф и то не надолго).
Тихие – почему не ровные? Зачем тишина подчеркивается? Долины – обычно шумные, живые.
Здесь горы и долины сравнялись в тишине и покое, вечная тишина и преходящий, временный покой.
Тьма – извечное, непреходящее, вселенское, космическое; мгла – ее «младшая сестра», посланец ее на земле, для человека (как сон – посланник смерти).
Полны свежей мглой – мгла у Лермонтова как объединяющее начало, подъем земного в небесные сферы (мгла – тьма, взаимно перерастающие); переход дня в ночь. Свежая мгла – юная, едва спустившаяся на землю (после заката); освежающая, дающая отдых – влажная.
Тема свежести, прохлады (подтекстно в «вершины», обычно покрытые снегом, льдом; прямое именование – «свежей») как будущего возрождения, весны.
Лермонтов передает переходное состояние, пограничное между небесным и земным, высшим и дольним миром, бессмертием и смертностью
(ср. картину Врубеля «Демон»)
Лирическое ТЫ в первом четверостишии не присутствует вовсе. Природа – как данность, стихия, вне человека и его влияния.
«über allen Gipfeln» (буквально: «над всеми вершинами») – максимальная абстракция, подъем над всем конечным (горы тоже конечны, просто они живут долее всего на земле) -покрывало покоя; оно накрыло всё земное и смертное, стерев границы
В кронах деревьев – мир природы, как и горы, но менее долговечный
«kaum ein Hauch» (ни дыхания природы, ни дымка) – у Гёте вневременность (конкретное время суток не обозначено)
У Гёте данная семантика отсутствует. Обозначена только тишина и абсолютный покой (почти нет звуков, нет движения ветра/дыхания).
Гёте передает состояние абсолютного покоя, статики природы. Только упоминание лирического ТЫ («ты едва ли сможешь уловить какое-то дыхание») немного оживляет происходящее (с ТЫ связан единственный в первых 4х строках глагол «чувствовать/улавливать»)
Не пылит дорога,
Не дрожат листы…
Подожди немного,
Отдохнёшь и ты.
Единственное многоточие в тексте Лермонтова прочитывается как знак перехода: от общего к частному, от вечного к преходящему, от горнего к человеческому.
Многоточие как знак паузы – лирическое Я готовится к глобальному, выводу (переходу). Происходит сбой ровного/линейного повествования о природном начале, романтической картине природного естества с его законами – введение лирического ТЫ, человека или Бога в последний день творения? (или Демона?)
Здесь дано развитие и разрешение темы «человек и макрокосм/ микрокосм» стихотворения «И скучно и грустно…» (1840).
Повторение отрицания НЕ (действие есть, но оно отрицается, переходя в бездействие).
Не пылит дорога – никого нет на дороге, никто не едет, дорога отдыхает от дневных трудов; не дрожат листы – ни ветерка, ни птички, лес отдыхает.
У Лермонтова благодаря работе с различными глаголами состояний сохраняется возможность пробуждения («вершины спят» как бесконечное по человеческим меркам состояние сна и «отдохнёшь и ты» как ограниченный во времени человеческий сон-отдых).
И.В. Гёте идет дальше Лермонтова в «открытости всеобщему, началу начал», существующему в природе (пантеизм Гёте) (5-7).
У Гёте используются для надгорнего покоя вечности и покоя лирического ТЫ однокоренные слова: им провозглашается не сон, но «покой» (Ruhe – ruhest) горний («над вершинами» – «Über allen Gipfeln») и «успокоение» лирического «Ты» («ruhest du» в оригинале – «успокоишься и ты»). Он говорит о смерти.
«Покой» (сущ.) как непреходящая данность; «успокоишься» (глаг.) – как становящееся состояние, подверженное временным изменениям. Ср. также «вечный покой»-«ewige Ruhe» в русской и немецкой национальных картинах мира как синоним смерти. И в то же время открытую амбивалентность «покоя» (сон, смерть) в европейской традиции.
Немаловажным для межкультурной интерпретации данного поэтического текста, созданного носителем двух (русского и немецкого) языков как родных и би(поли)национальной картины мира является перевод Ф. Боденштедтом стихотворения М.Ю. Лермонтова «И скучно и грустно». Благодаря визуализации комплекса понятий, связанных с реализацией образа человека в поэтике Лермонтова (важно отметить вненациональный/ общечеловеческий характер литературного героя), становится понятным выбор лексем при переводе: «и скучно и грустно» – «es quält mich, es drückt mich» (человек между временным и вечным, сдавлен двумя реальностями; ср. стихотворение М.Ю. Лермонтова «Смерть», 1830-1831: Между двух жизней в страшном промежутке).
Построение соотношения макро- и микрокосма близко блоковскому «Ночь, улица, фонарь, аптека…» (1912). Для понимания позиционирования лирического Я в них необходимо учитывать проявления микро- и макрокосма, обозначенные в Лермонтовском «Демоне» и визуализированные М. Врубелем («Демон сидящий», 1890; ГТГ), и в Гётевском «Фаусте», реализованном в живописи тем же художником в рамках того же дуалистичного мира (М. Врубель «Фауст. Триптих», средняя часть, 1896; ГТГ).
Über allen Gipfeln
Ist Ruh’,
In allen Wipfeln
Spürest du
Kaum einen Hauch;
Die [Vögelein] schweigen im Walde.
Warte nur, balde
Ruhest du auch.
Над высью горной
Тишь.
В листве, уж чёрной,
Не ощутишь
Ни дуновенья.
В чаще затих полёт…
О, подожди!.. Мгновенье —
Тишь и тебя… возьмёт.
На всех вершинах —
Покой.
В листве, в долинах
Ни одной
Не вздрогнет черты…
Птицы дремлют в молчании бора.
Подожди только: скоро
Уснёшь и ты!
Лит.: 1) Портал «Знаки одаренности композиторов». Характеристика творчества Варламова – романс «Горные вершины». – Электронный ресурс. Код доступа. 2) Damm S. Goethes letzte Reise. – Frankfurt a. M.: Insel Verlag, 2007. – S. 129-143. 3) Knobloch H.-J. „Wandrers Nachtlied“ – Sehnsucht eines Wandermüden nach ewiger Heimat?//Goethe: Neue Ansichten – Neue Einsichten/ Hrsg. Hans-Jörg Knobloch, Helmut Koopmann. – Würzburg: Königshausen & Neumann, 2007. – S.220-223 4) Steiner Uwe C. Gipfelpoesie. Wandrers Leiden, Höhen und Tiefen in Goethes beiden Nachtliedern.// Bernd Witte (Hrsg.): Gedichte von Johann Wolfgang Goethe (Interpretationen). – Stuttgart: Philipp Reclam jun., 1995 – 320 S. 5) Berke B. Wie hielt es Goethe mit der Religion?// Westfälische Rundschau, Kultur (20.12.2007, 18:46). – http://www.derwesten.de/wr/kultur/wie-hielt-es-goethe-mit-der-religion-id1707451.html. 6) Müller. P. Johann Wolfgang von Goethe. – http://www.philolex.de/goethe.htm. 7) Homann U. Goethe und die Religion. – http://www.ursulahomann.de/GoetheUndDieReligion/kap002.html
Романтизм характеризуется возвышением роли природы, природного в человеке как прекрасного, совершенного
Романтики любуются природой (живопись Каспар Давид Фридрих, в поэзии Гёте, Гейне; в музыке Вагнер…)
Тогда как позиция человека – лишь наблюдатель, несовершенное, страдающее существо, которое только в своих фантазиях является венцом творения.
В реальности человек уродлив морально (нравственно) и телесно, ограничен.
У Лермонтова появляется жанр философской романтической поэзии – попытка сближения человека и прекрасной природы. Посредником выступает демоническая фигура (см. “Мой Демон“).
Человек, сроднившись с Демоном, становится ближе к природному естеству и дальше от людей.